ТИЛЬ ГЕКТОР ЦИММЕРМАНthiel hector zimmermann

[indent]Говорят, что память — это необъятный океан. Но мой океан не такой уж и большой, потому что я совсем ничего не помню из своего детства. Это нормально. Доктор Блейк сказал после тестов: ухудшение памяти и работы мозга это побочный эффект отслоения и перегрева имплантов после пробуждения псионики. Мне повезло, хотя могло быть гораздо хуже — не все псионики выживают, когда у них в голове отказывают импланты, а некоторые остаются овощами на всю жизнь. Дело даже не в качестве медицинской помощи — больше в везении и обстоятельствах: малейшее отклонение от нормы, неправильная установка импланта или низкая устойчивость к перепадам давления и температур могут привести к смерти. Потому что от становления псиоником никто не застрахован — и это, к сожалению, факт.
[indent]Доктор Блейк сказал мне ещё кое-что и это точно не понравится папе. Пришлось попросить сохранить этот секрет — на какое-то время, чтобы у меня был шанс рассказать самому. Сейчас для этого точно не лучшее время.   
[indent]Так вот, мой океан памяти не такой уж большой — поэтому будет лучше, если обо мне вам расскажет мой дневник. Честно сказать, я писал его неохотно, забрасывал на года, а потом закидывал в него всего пару строк. Это и хорошо. Если взять любую автобиографию и выбросить из неё всю лишнюю мишуру, останется всего-то пара абзацев, только суть.
     →
[indent]↓    Эм, привет? Доктор Апшер сказал, что период адаптации самый сложный и мне лучше записывать или надиктовывать что-нибудь о том, что происходит вокруг. Чтобы я потом мог ему рассказать, что меня испугало. Ну, хорошо? Надиктовывать вслух не буду, я же не дурак, но раз это важно, буду писать. Кстати, сегодня мне исполнилось десять! А ещё вся почта завалена приглашениями на дни рождения. Папа сказал — это дети партнёров и людей с работы, но я же их не знаю. Я сказал папе, что не хочу с ними дружить, но если ему очень-очень нужно, то могу попробовать. Ещё я сказал ему, что не хочу чтобы они с мамой ругались. Он делает вид что всё хорошо и они не кричат друг на друга, как другие, но я знаю что мама злится (она всегда толкает меня, когда злится и не даёт её обнять). А я ведь итак очень редко с ними вижусь. Он пообещал что больше они так не будут.
     →
[indent]↓    [неразборчиво] мы стали видеться реже [неразборчиво]. На КПП слишком долгие осмотры. Квентин рассказывал, что Лиза Гроссман делала бомбы с двенадцати, но я же не Лиза Гроссман. Если бы я начал собирать бомбы, папа бы мне уши оторвал.
     →
[indent]↓    Я думал, что мама приедет на праздник (мне сегодня будет уже четырнадцать). Папа точно знает где она, но не говорит, чтобы меня не расстраивать. Очень зря, по-моему, потому что я уже расстроился.
     →
[indent]↓    Мама в больнице. Папа сказал, что в последнее время она плохо себя чувствовала и много нервничала из-за работы. Её психическое здоровье пошатнулось и вот, ей пришлось лечь на реабилитацию. Он, видимо, хотел меня подбодрить — сказал: зато мы не ругаемся, как я и обещал. Плохая шутка, пап.
     →
[indent]↓    Он не говорит мне правду. Я знаю, он всё делает, чтобы меня защитить, но я уже достаточно взрослый, чтобы мы могли спокойно поговорить. Мне важно знать, почему мама до сих пор в больнице — разве он не понимает, насколько? Конечно понимает. Мне сложно представить вещь, которую папа не смог бы понять. Просто...просто я соскучился и хочу быть уверен, что с мамой всё будет хорошо.
     →
[indent]↓    Давно я не был у доктора Апшера. Приятно было его увидеть спустя столько времени — он ведь почти не изменился с нашей последней встречи. Можно сказать, он сделал мне одолжение, согласившись почитать записи в моём дневнике. Мне снилсь плохие сны и все эти проблемы с памятью, честно сказать, малоприятная вещь. Если верить его мимике, то вряд ли со мной происходит что-то плохое, но ведь он доктор. Он должен вести себя так, чтобы пациент не впадал в панику. Мы поговорили и он разрешил мне зайти вечером в пятницу. Интересно, обрадуется ли он какому-нибудь подарку?
     →
[indent]↓    [целая страница исписана вариантами подарков и фразами для поиска по сети]
     →
[indent]↓    Привет. Если я ничего не путаю, последнюю запись в дневник я внёс года два назад. Что же, за это время многое изменилось. Если пробежаться по главным темам, то я теперь учусь в инженерном корпусе и даже завёл друзей — подругу, точнее. Странно, да? Она хорошая девушка, а если бы не ленилась, то могла бы быть лучшим архитектором на нашем курсе (или не только на нашем, но она начинает орать, когда я так говорю [зачёркнуто] выкуси, Рут, это мой дневник и в нём я могу писать что угодно). Мама всё ещё в больнице. Я не уверен, что она когда-нибудь оттуда выйдет — в прошлом месяце меня наконец к ней пустили и это, мягко говоря, было неприятное зрелище. Она попыталась наброситься на меня, когда я уходил. Так что, может [зачёркнуто]. Скорее всего [зачёркнуто]. Ладно, пора отвечать за свои слова и поступки — всё это время папа был прав, а я был сволочью, когда подозревал его. Это факт и хватит об этом. Не знаю, хорошо это или плохо, но скоро я наконец смогу с ним работать. Не просто выполнять мелкие поручения, а быть полезным. Надеюсь, что не разочарую тебя (снова), пап.
     →
[indent]↓    Не знаю как начать. Я хотел спросить — что со мной не так, но понял, что это чистой воды эгоизм. Не так уж важно, как себя чувствую я, важнее — где Рут. Она не пришла на лекции в понедельник, потом во вторник. Я пробовал до неё дозвониться — бестолку. Зашёл к ней домой, но родители сказали, что она не появлялась с прошлой пятницы — ушла на учёбу и не вернулась. Сегодня полиция наконец объявила её в розыск. Пожалуйста, пусть с ней всё будет хорошо.
     →
[indent]↓    Всё ещё никакой информации. Я знаю, что полиция делает всё возможное, но не могу не злиться. Кто-то должен волноваться за Рут. Если её родители не хотят этого делать, тогда этим 'кем-то' буду я.
     →
[indent]↓    Полтора года. Эти проклятые поиски заняли у них полтора года. И они бы так её и не нашли, если бы не отстранили от операции ублюдка, который сливал на сторону информацию о рейдах. Хорошо. Кажется, Рут не сразу меня узнала — я не стал навязываться, у нас ещё будет время, чтобы поговорить. Если бы я знал, что всё это время она была настолько близко, то, наверное, смог бы помочь. Доктора говорят, что ей теперь понадобится помощь с реабилитацией — это не проблема. Она умница, всё получится, если просто дать ей на что-то опереться.
     →
[indent]↓    [следующие несколько листов вырваны, судя по текстуре краёв дневник был чем-то залит]
     →
[indent]↓    Я должен был догадаться, что всё так закончится, когда она попыталась догнать меня на лестничной клетке. Если до этого соседи не услышали криков о том, что я 'членосос', то теперь об этом знает каждый, кому это хоть сколько-нибудь интересно. Я всё ещё злюсь, но очень скоро перестану. Просто нужно смириться с тем, что Рут, которую я знал и Рут, которая есть здесь и сейчас — разные люди. Она изменилась не по своей воле и нет никакого смысла 'нападать' на неё в ответ. Наша дружба может и кончилась, но теперь я знаю, что должен сделать кое-что ещё — для той Рут, которая уже вряд ли вернётся.

--
Знакомство с определёнными  людьми привило Тилю любовь одновременно к устаревшему письму на бумаге и использованию новейших технологий. Наброски, связанные с работой, можно найти и в тетрадях, и в электронном варианте — и обычно это неупорядоченный хаос, в котором только намётанный глаз заметит различия, изменения и распознает ход работы.

Из всех видов транспорта Тиль предпочитает мотоцикл — и у него, разумеется, есть водительские права.

Тиль — активист и участник сразу нескольких благотворительных фондов, два из которых оказывают помощь псионикам. Какое-то время Тиль под давлением знакомых даже был вегетарианцем, но довольно быстро отделался от этого сомнительного удовольствия, как и от всех попыток на него повлиять.

На страницах Тиля в социальных сетях особо нечего смотреть: в последнее время он только репостит музыку, а в ранних публикациях в основном содержатся фотографии с родителями или с Рут.

Внешний ИКС Тиля тянется от основания шеи до места между лопаток. Для надёжности крепления в районе шеи через каждые два сантиметра с каждой стороны установлены дополнительные «полосы» (сужающиеся к краям) из регейна, сшивающие ИКС с плотью и кожей. Тиль шутит, что форма его ИКС-а похожа на лицехвата из старой серии кинофильмов «Чужой», перепутавшего рот с шеей.

Отец научил Тиля обращаться с огнестрельным оружием, но у Тиля нет лицензии на его ношение.

Носит с собой мини-аптечку с двойным дном (не больше портсигара), внутри которой находится обезболивающее, стимулирующие таблетки и пять ампул с «эфиром», приобретённым на чёрном рынке.

Опустошение — это разновидность псевдо-взлома разума, в процессе которой пси-энергия воздействует на нервную систему, повреждая её. Опустошение имеет кратковременный эффект, его длительность не превышает пятнадцати минут при расчёте на одного противника, десяти при расчёте на двух и пяти минут — против троих. Во время действия навыка, жертвы испытывают животную панику, дезориентацию — они перестают не только руководствоваться логикой, но и соображать, а их инстинкты заставляют их проявлять агрессию по отношению ко всем окружающим, что с вероятностью 100% заканчивается нападением на ближайшего к ним человека. Ощущение подавленности сохраняется у жертв ещё сутки после окончания действия навыка.

Условия применения: противник должен находиться в радиусе 40 метров, в пределах видимости или иметь пси-ауру.

Цвет пси-энергии: кобальтовый.